Юрий Зинчук, ведущий: «Предполагается, что проект намывных территорий вблизи поселка Лисий Нос будет реализован через пять лет. Но вот первая ласточка, которая позволяет градозащитникам надеяться, что идея строительства проекта намыва постепенно сходит на нет. А значит, жемчужину ближайшего пригорода Петербурга побережье Финского залива удастся сохранить. Именно как курортную заповедную зону, а не очередную городскую урбанистическую окраину.

К сожалению, образ курорта, который сохранялся еще 30 лет назад, ныне уже утрачен. Невозможно сесть в электричку на станции «Старая деревня» и через двадцать минут оказаться в конце XIX века, где не только целые кварталы, но целые поселки словно бы застыли во времени. Это был уникальный феномен Ленинграда-Петербурга. Но остались редкие островки и напоминания о том удивительном времени. И вот очень хочется, чтобы хотя бы их нам удалось сохранить. Житель тех прибрежных мест, наш обозреватель Алексей Михалев продолжит эту тему».

Осколки прошлого разбросаны тут и там. Клумба с барельефом сталинской эпохи — когда-то здесь находился детский сад. Дореволюционные дачи русской Финляндии пережили империю, три войны, и перепрофилированные под летние лагеря, благополучно дотянули до конца XX века. Их сгубила бесхозность последних двух десятилетий. На смену приходят пенобетонные коттеджи.

Елена Травина, координатор исследовательской группы «Старые дачи»: «Они удобные, они евростандарт. Но смотреть на них никто не поедет. Потому что такие есть всюду. Мы потеряли уникальное лицо Комарово и Репино, которое нам известно по старым открыткам».

В известной мере Сестрорецку повезло: в 20-е годы прошлого века в коренную Финляндию перевозили только простенькие дачи? те, что было легко демонтировать. Подлинные шедевры остались на своих местах. К примеру, дача Вожиевской — блестящий образец неорусского стиля. Даже наличники выполнены по эскизам Васнецова. Ныне этот дом погибает на глазах: в крыше зияет прореха. По документам здесь спортлагерь, директор которого толком не знает, как этим богатством распорядиться.

Елена Травина, координатор исследовательской группы «Старые дачи»: «Представьте себя на месте этого человека: детей селить где-то надо, но в этом доме невозможно. Денег на воссоздание нет, и в итоге — это первый претендент на пожар».

Пожары. За последние 15 лет они сократили количество охраняемых памятников вдвое. Негласно — самый эффективный способ расчистить место под новодел. Пирушки и ночлежки приветствуются.

Алексей Михалев, корреспондент: «Вот, собственно, как все происходит. Живут здесь некие джентльмены. Тут у них спальня, совмещенная со столовой. Нам даже известно, что они любят майонез, очень много курят и вообще крайне легкомысленно относятся к разведению огня. Вот у нас в телецентре на Чапыгина с пожарной охраной так не забалуешь».

Но не в одной только архитектуре дело. Ривьера исчезнет как морской курорт, если начнется намыв в районе Горской. Здесь находятся места обитания редких видов птиц и растений. В Финляндии удивительно похожее место под Хельсинки получило статус национального парка. Его даже специально заболачивают, чтобы разнообразить животный мир.

Андрей Резников, эколог: «Если основная ценность этой территории — расположение у моря, то зачем же это море засыпать?».

Более того, именно море определило образ этих мест, уподобив их британскому Брайтону. Меланхолия и нега. Одну из участниц этого спектакля Зинаида Курбатова застала даже в 80-е. Вот как близко оказалось от нас прекрасное далеко.

Зинаида Курбатова, журналист: «Она сидела на пляже, и у нее было то, что называется комбине. И вот она так чинно входила под зонтиком в воду и потом так же степенно возвращалась. Они берегли старые традиции и не стремились быть современными».

Алексей Михалев, корреспондент: «А с пляжем - отдельная история. Мелко ведь. Потому, как раньше поступали: нанимали возницу, тот цеплял домик с купальщиками и отвозил далеко в залив, метров на 150-200. А когда над домиком поднимался флаг — эвакуировал клиентов обратно. Ну, где еще можно создать такой аттракцион? За достойный гонорар».

Уничтожая имидж курорта, его лишают капитализации. Тематические отели существуют по всему миру. Провести ночь можно и в камере бывшей тюрьмы «Алькатрас». Торговля впечатлениями — основа туризма.

Елена Травина, координатор исследовательской группы «Старые дачи»: «Это здорово, на этом можно делать деньги. Создать мини-отели, воссоздающие атмосферу XIX века, с горничными в старинных передниках, приносящих парное молоко. Мы теряем выгоду».

Налицо также прямое нарушение закона и гражданских прав. Символ нынешнего курорта — бесконечный забор. Прежде считалось, что это моветон. Сегодня целые кварталы перекрывают свободный выход к заливу. Выручают партизанские тропы и ориентирование по мхам.

Анатолий Кривенченко, депутат ЗакСа Санкт-Петербурга: «В итоге мы потеряем эту территорию и превратимся в один из районов Петербурга. Причем это незаметно произойдет. Лахта прежде тоже была курортом, а теперь это город».

Алексей Михалев, корреспондент: «Считается, что богатство Петербурга будет прирастать исключительно его дворцами и музеями. Но десятки тысяч туристов со всего света едут в район "Нарвской", чтобы взглянуть на советский конструктивизм. У нас, правда, об этом знают немногие. Как немногие знают про исчезающий северный модерн и Ривьеру эпохи Серебряного века, от которой, еще лет 10-15, и останутся одни только описания в литературе».