Мы втроем-мама, Роза и я-пошли в давно забытый Усачев переулок. Была очередь во дворе, изможденные люди стояли молча, не было сил разговаривать. После долгого ожидания мы, наконец, попали в раздевалку. И здесь перед нами открылось страшное зрелище: среди нас бродили дистрофики-движущиеся костлявые трупы, с обтянутыми скулами и остановившимся взглядом. От натянутой на лицах кожи рты расширялись в устрашающую беззубую улыбку. Они с трудом набирали теплую воду в тазики или шайки с ручками и несли на каменную скамью, некоторым становилось плохо, кого-то уносили из моечной.
И вдруг мы услышали крик, ругань, увидели группу людей, столпившихся вокруг одной из моющихся женщин. Мы подошли поближе: худые, изможденные люди напали на эту женщину, били ее, толкали только за то, что она была полная! "Небось, в столовой работаешь?!"-кричали они.
Она отвечала:"Да, в столовой...До войны вы ездили на дачу, купались и загорали, а я стояла у горячей плиты. Теперь моя очередь пользоваться!"
Я описывала Усачевские бани в начале наших с сестрой воспоминаний. Мы посетили их по прибытии в Ленинград после долгих лет разлуки. Ворота во двор были заперты огромным замком. Нашли один вход с переулка, рядом с бывшим лимонадным ларьком. Мы поднялись на второй этаж и из окна лестничной площадки увидели двор изнутри, весь заброшенный.
Мы подошли к работнице этого отделения, рассказали ей про блокаду. Она разрешила нам войти в моечную, и мы вошли туда прямо в шубах и шапках.
Увидели те же скамьи, тяжелые краны и подставки для тазов. Только была там всего одна посетительница.
К весне в Ленинграде было издано постановление городских властей об очистке и уборке города от глыб льда, под которыми были грязь, нечистоты, обледенелые трупы людей. Сугробы были выше человеческого роста, не было ни дорожек, ни панелей. Необходимо было спасать город от эпидемий. На этот призыв горячо откликнулись жители города-в основном женщины и подростки. Их впрягали в извозчичьи сани, истощенные и едва стоящие на ногах люди кололи ломами лед, лопатами складывали этот груз с улиц и переулков в сани, отвозили и сбрасывали в Фонтанку. Трупы складывали в траншеи.
Вскоре частично заработали радиостанции, и было с гордостью объявлено о том, что жители всех районов Ленинграда отлично справились с труднейшей задачей по очистке родного города!
"Наш город в снег
До пояса закопан,
И если с крыш
На город посмотреть,
То улицы
Похожи на окопы,
В которых побывать успела
Смерть".
Юрий Воронов |